А вот и сама книга:

И. В, Алексеева К ПРЕДЫСТОРИИ КОНТРРЕВОЛЮЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ БУРЖУАЗИИ ПО ВОПРОСУ О ВОЙНЕ И МИРЕ

В этом заявлении чрезвычайно, ясно выражена «симпатия» к русским буржуазным кругам, в первую очередь думским.

10 мая русская парламентская делегация прибыла в Париж. Она провела во Франции десять дней. За это время делегация провела несколько встреч с государственными и общественными деятелями Франции. «Нашим думцам,—писала «Речь»,—- приходилось то и дело высказываться по самым жгучим вопросам внешней и внутренней политики России... Много было официальных речей, но еще больше частных бесед. Одна из таких бесед прошла между А. И. Шингаревым и депутатом французской палаты депутатов Бюиссоном. Последний, между прочим, заявил: «Мы здесь о вас (русском парламенте.— И. А.) часто говорим. Мы на вас полагаемся и много от вас ждем... но проходят месяцы и годы, есть ли основание продолжать надеяться?». Шингарев отвечал на это: «Но ведь есть Прогрессивный блок... Если мы не отчаивались в самые беспросветные периоды третьей Думы, то в настоящее время и подавно полны надежд».

Пребывание русских парламентариев во Франции было для них, в сущности, «сплошным интервью». В ходе визита русская делегация посетила много фабрик и заводов, работающих на вооружение, выезжала на фронт. В начале июня делегаты, собравшиеся в лагере русского экспедиционного корпуса во Франции, послали приветственную телеграмму в Петроград ПО поводу возобновления работы Думы.

Делегаты вернулись в Петроград 19 июля, накануне закрытия летней сессии Думы. Она проходила очень вяло. Тем не менее ее закрытие как раз Тогда, когда возвратилась парламентская делегация, было еще одним демонстративным актом со стороны царского правительства. Именно так, во всяком случае, был воспринят этот шаг в буржуазных оппозиционных кругах.

«Казалось бы,— сетовала «Речь»,— из   ряда   новых данных, сообщенных вернувшимися депутатами, вытекала сама собой необходимость... немедленной разработки их думскими комиссиями... Несколько дней, прибавленных к сессии, дали бы возможность поставить ряд новых вопросов...» Но правительство как раз и не хотело, чтобы депутаты поставили этот «ряд вопросов». Возвратившиеся   члены   делегации   успели   выступить    только 19 июля в комиссии по военным и морским делам и 20 июля в заседании Государственной думы, в последний день ее работы. На первом заседании присутствовали министр иностранных дел С. Д. Сазонов и военный министр Д. С. Шуваев. В обоих заседаниях большую речь произнес А. И. Шингарев. Основной смысл ее сводился к выражению восхищения положением дел внутри союзных стран, где, как в давней мечте русских либеральных кругов,  буржуазия исключительно окрепла политически и как следствие с большой выгодой для себя могла организовать оборону страны, «мобилизовать» ее экономику в соответствии с потребностями войны.

«Образцы внутренней жизни,— заявил Шингарев,— которые мы видели там, должны служить нам уроком, как надо организовать страну для победы...» И как вывод сделанный русскими оппозиционными кругами из визита в западные «демократические» страны, Шингарев обрисовал линию поведения, которой теперь желательно было придерживаться: «Мы должны внимательно относиться к внутренней жизни, чтобы она не делала нам разрухи в момент наиболее тяжкой борьбы... Мы должны избавиться от собственного малодушия, от собственной слабости и от слабости управления... Эта победа должна быть делом наших рук, нашего собственного государственного понимания». Этот вывод был явным, «гласным» результатом визита.

Другим важным итогом были прочные связи, установленные

русской буржуазной оппозицией с союзниками, и признание ими «русского парламента» в качестве официального выразителя мнений и представителя России. По мысли лидеров оппозиции, налаженные контакты должны были расширяться. В этой связи становится понятно, почему, вернувшись из-за границы, Милюков так упорно говорил о необходимости создания так называемой межпарламентской группы: «Задача постоянного общения союзных парламентов представляется задачей первостепенной важности». Видимо, на эту межпарламентскую группу возлагались определенные надежды в том смысле, что она могла бы информировать союзное общественное мнение о любых «трениях» русского правительства с оппозицией и дала бы возможность русским оппозиционным кругам апеллировать к союзникам всякий раз, когда правительство будет начинать «поход» на Думу и буржуазные общественные организации. Не случайно Милюков горячо ратовал за то, чтобы будущая межпарламентская группа посетила Россию в первую очередь, и строил на этот счет обширные планы: «Новые посещения и общение с ними (союзниками.— И. А.) должно иметь продолжение, которое уже намечено, так как союзники организовали уже для посещения всех союзных стран парламентские группы... Такой визит (в Россию.— И. А.) может быть приурочен к следующей сессии Государственной думы, то есть к последним месяцам 1916 года...